▼
ПРОЛОГ

Стефании Мартинелли было 26 лет, когда она умерла. Случилось это ночью в гостиничном номере, где она в тот момент была одна. Стефания заснула и больше не проснулась. Причиной смерти, по заключению патологоанатома, стала внезапная остановка сердца.

Надо сказать, что Стефания умирать не собиралась, планы у неё были совсем другие. За несколько дней до смерти она прилетела отдохнуть на Доминикану, в курортный городок Пунта-Кана. Её сопровождала подруга, вместе с которой она работала в Чикаго в крупной финансовой компании. Здесь их ждали море, развлечения и молодые мускулистые парни.

Стефания была вполне себе здоровой женщиной, не имевшей явных медицинских проблем. Её образ жизни в общем и целом тоже был правильный, без особых излишеств и заметных злоупотреблений. Она в основном питалась салатиками, занималась йогой, время от времени в рекреационных целях покуривала марихуану и не сильно усердствовала по части секса — так, время от времени, чисто для здоровья.

В гостинице, где она поселилась с подругой, Стефания мало чем выделялась среди других отдыхающих. Она исправно загорала на пляже, занимая с утра пораньше лежак под зонтиком, ездила на предлагаемые гостиницей экскурсии, а вечера проводила в барах и клубах, которых вокруг гостиницы было изрядное количество. Ещё, по словам подруги, у неё случился короткий отпускной роман, который закончился так же быстро, как начался.

Свой последний вечер перед смертью Стефания провела в клубе, куда поехала с подругой и её новым парнем. Те вскоре решили, что им куда приятнее будет вдвоём в его гостиничном номере, после чего Стефания осталась одна.

Вернулась подруга уже под утро, уставшая и не очень трезвая, поэтому сразу завалилась спать. Проспала она почти до полудня и только тогда обнаружила, что Стефания мертва.

Случилось это за день до их вылета домой. Заключение местного патологоанатома стало достаточным для того, чтобы объяснить смерть Стефании естественными причинами. На этом основании местная полиция резонно посчитала, что начинать расследование не имеет смысла. Тело Стефании было отправлено домой в Чикаго.

Повторный патологоанатомический осмотр, проведённый по настоянию родителей, также ничего особо подозрительного не выявил. Был отмечен едва заметный отёк лёгких и небольшое содержание токсинов в организме, но их концентрация не давала повода считать отравление причиной смерти. Как фактор — возможно, но как причина — нет.

Наличие следов токсинов в организме Стефании легко объяснялось употреблением не очень качественного алкоголя или какой-нибудь не совсем законной, но достаточно популярной фармацевтики рекреационного характера. Как-никак, дело было на отдыхе в курортном месте, где такое предлагается на каждом углу, и где атмосфера располагает к экспериментам.

Нельзя было сбрасывать со счетов и такой фактор, как жара и высокая влажность. Жителям северных широт к таким непривычным для себя условиям приходится адаптироваться в спешном порядке, что сразу добавляет нагрузку на сердце. Так случается, что не у всех оно выдерживает, особенно если усугублять своё состояние дополнительной проверкой на прочность.

С учётом всего этого смерть Стефании выглядела вполне естественным, хотя и предельно трагическим событием.

*** Казалось бы, причины смерти ясны, чего ещё? Однако родители Стефании думали по-другому. У них оставались вопросы, касающиеся ряда странностей, связанных со смертью их дочери. Без ответов на них они не были готовы принять предлагаемую им версию.

Первая странность была связана с пропажей телефона Стефании. При полицейском осмотре гостиничного номера он не был обнаружен. При этом её подруга уверяла, что телефон был при Стефании, когда она в последний раз видела её в клубе.

Конечно, этому могло быть простое объяснение. Возможно, телефон украли у Стефании в клубе. Она могла потерять его по дороге домой, учитывая её не совсем трезвое состояние. Наконец, во время суматохи вокруг мёртвого тела телефон мог незаметно прибрать кто-то из персонала гостиницы, вещь всё-таки ценная.

Звонки на него ничего не дали. Никто не отвечал, номер был вне доступа, местоположение телефона также определить не удалось. Что вполне объяснимо, если телефон попал в чужие руки.

Странность состояла в следующем. Буквально через пару недель после смерти Стефании из соцсетей пропали все её профили. Выглядело так, что их удалили от её имени с её телефона.

Был ещё один момент, который не давал покоя родителям Стефании. В первые дни отдыха Стефания нашла на пляже старинную монету. Она выложила фотографию с находкой в своих соцсетях, написав что-то вроде «я теперь охотник за сокровищами, смотрите, что накопала».

Так вот, монету при Стефании после смерти не обнаружили. Она пропала вместе с телефоном. Конечно, этому тоже могло быть простое объяснение, однако родителям Стефании история с монетой показалась подозрительной.

Ещё одна странность произошла уже с телом Стефании, пока оно лежало в морге в Пунта-Кане. Именно в этот момент по острову прошёлся ураган, в результате чего всё побережье оказалось обесточенным на пару суток. Дублирующая система, работающая на солнечных панелях с энергонакопителем, по какой-то непонятной причине также отказала. Пролежав на жаре без требуемого охлаждения, тело начало разлагаться, что заметно осложнило работу патологоанатомов.

Все эти странности, сплетённые воедино, не давали покоя родителям Стефании. К тому же была ещё одна причина, позволявшая им считать смерть дочери далеко не случайной.

Отец Стефании, Джулиан Мартинелли, владел строительной компанией. Он унаследовал её от отца, перебравшегося по молодости в Чикаго из небольшого городка Ланчиано, что находится в Италии в Абруццо. Компания была не то чтобы большой, но вполне могла брать на себя крупные проекты.

Нужно понимать, что строительный бизнес везде и всегда так или иначе даёт простор для разных мутных схем. Степень этой мутности и её форма в каждом случае индивидуальны, но её наличие подразумевается как само собой разумеющееся. Поэтому неудивительно, что в этой сфере с избытком тех, кого принято называть организованной преступностью.

За несколько месяцев до смерти Стефании у Джулиана Мартинелли возникли разногласия с определёнными людьми, которые хотели бы заставить его отказаться от выгодного проекта. Решить вопрос по-доброму никак не получалось, а отступить означало понести большие финансовые потери.

Ситуация усугублялась тем, что от людей, с которыми возник конфликт, все предпочитали держаться подальше и категорически не советовали с ними связываться.

Нельзя сказать, что Джулиан Мартинелли не имел связей среди нужных людей. Конечно имел, иначе он не смог бы вести свой бизнес. Но у всех и всего есть свой предел. Поэтому ему приходилось действовать в одиночку на свой страх и риск.

После смерти Стефании ему ненавязчиво намекнули, что у него ещё есть дочь и сын, и будет очень печально, если с ними тоже что-то случится.

Джулиан прекрасно понимал, что такая угроза совсем не означает, что эти люди причастны к смерти его дочери. Он также понимал, что вероятнее всего имеет дело с обычным психологическим давлением. Но саму возможность причастности мафии к смерти Стефании он не исключал.

В дополнение ко всему у семьи Мартинелли возникли сложности со страховой компанией, которая оттягивала выплаты по страховке их дочери. Более того, страховая компания рассматривала возможность вообще отказаться от своих обязательств.

Когда Стефании было 14 лет, врач дал ей освобождение от занятий физкультурой из-за обнаруженных им шумов в сердце. И хотя после этого никто никаких шумов в сердце у неё не отмечал, страховая компания уцепилась за этот факт. Она напирала на то, что при оформлении страховки он не был указан, хотя имел критическое значение, и таким образом Стефания ввела компанию в заблуждение.

*** Для разрешения возникшего конфликта родители Стефании воспользовались услугами юридической фирмы «Рихтер, Бонд и Поллак», которая предложила им свою помощь, в том числе в проведении более детального расследования обстоятельств смерти их дочери.

При этом был один момент, который семье Мартинелли не озвучили. Состоял он в том, что непосредственно расследованием будет заниматься неприметная компания из тихого пригорода канадского города Торонто с ничего не говорящим названием «Андромеда Консалтинг Инк».

Естественно, если бы родителей Стефании об этом уведомили, у них могли появиться вполне обоснованные вопросы. Например, по какой такой причине выбор пал на крохотную компанию из другой страны, и какое отношение она имеет ко всему происходящему?

Вопросов могло быть ещё больше, если бы они знали, что юридическая фирма «Рихтер, Бонд и Поллак» вообще не собирались заниматься их делом. По крайней мере, до тех пор, пока их настоятельно об этом не попросили, а потом так же настоятельно не порекомендовали привлечь к расследованию ту самую неприметную компанию из тихого пригорода Торонто. Причём попросили так, что они не смогли отказаться.

Но родители Стефании ничего об этом не знали. Поэтому они не задавали лишних вопросов, а только ждали результатов расследования.

ГЛАВА 1

Самолёт тряхнуло, и моё сознание всплыло из глубин сна, оставив привидевшиеся кошмары в том, другом мире. Я пытался ухватить разлетающиеся фрагменты показанной мне иной реальности, запомнить её. Однако сновидение стремительно истончалось и таяло, как дым на ветру, оставляя после себя лишь призрачный намёк. От него осталось только чувство неосознанной тревоги и облегчение, что всё это происходило не на самом деле.

Кошмары мне снятся часто. Точнее, только они мне и снятся. Проблемное прошлое и неясное будущее это совсем не тот цветущий луг с дурманящими ароматами, по которому хочется беззаботно бегать с сачком за бабочками. Моя среда обитания это скорее жизнь бездомного кота среди развалин, меж которых нужно пробираться осторожно, выглядывая из-за угла и передвигаясь короткими перебежками. Поэтому сны у меня всегда какие-то тревожные.

Сегодня в своих блужданиях по запредельным далям я шёл по пустынному берегу озера с огромными гранитными валунами, наваленными кучами там и сям. Они лежали так, словно кто-то разбрасывал их горстями, переходя с места на место. Берег тоже был сплошь гранитным, его бледно-бордовые языки горбами уходили в воду, теряясь в тёмной глубине. Я куда-то спешил, мне нужно было успеть туда до темноты.

Потом пошёл дождь. Крупные капли падали на валуны, они темнели и трескались как скорлупа. Слоистые куски отваливались от них, падали на береговую твердь и рассыпались в мелкую крошку. Из валунов, как из яиц, начали выбираться наружу создания, одновременно похожие на гиен и птиц. Они были сплошь покрыты лишайником глубокого синего цвета, с болтающимися по бокам небольшими крыльями, больше похожими на водоросли.

Оказавшись за пределами гранитного яйца, они сразу же бросались ко мне, словно я был предметом их охоты. Я знал, что намерения их злобные, и мне ни в коем случае нельзя им попадаться. Я в ужасе хватал валявшиеся вокруг камни, чтобы отбиваться от них, но камни рассыпались у меня в руках. Из них по мне разбегались похожие на мокриц или сороконожек мерзкие существа того же глубокого синего цвета, что только усиливало мой ужас и отчаяние.

Чем всё это закончилось, я так и не узнал. Самолёт начало основательно потряхивать, и я проснулся. О чём, естественно, сразу пожалел. От очередного толчка всё внутри у меня похолодело, словно все органы раздали нуждающимся, а внутри осталась только звенящая пустота морга. И так происходило каждый раз, как только самолёт проваливался в воздушную яму или его начинало кидать из стороны в сторону.

Есть порода коз, которые при испуге падают в обморок. Их так и называют, «обморочные козы». Плохая наследственность, что-то перепутано в генах, отчего мышцы у них при испуге резко напрягаются, и они в каждой непонятной ситуации валятся в беспамятстве на землю. Вот я как раз из породы таких коз.

Как только я оказываюсь в неприятной ситуации, где от меня ничего не зависит, я сразу же засыпаю. Очень выручает при моей крайней нелюбви к полётам. Но сейчас я уже проснулся, и пока самолёт не сядет, мне придётся иметь дело со своими паническими страхами.

*** Я бросил взгляд на Анну. Она продолжала что-то деловито печатать на своём ноутбуке, не обращая внимания на дёрганое поведение самолёта. Я позавидовал её спокойствию.

Хотя я же не знаю, что творится у неё в голове. Может, она тоже вся холодеет от страха, когда самолёт начинает исполнять в небе что-то задорное. Просто она не показывает вида. Как и все остальные, кто оказался со мной в этом самолёте.

Если разобраться, я не имею ни малейшего представления о том, что все они сейчас чувствуют. Я ничего не знаю про этих людей, какая у них история, какие трагедии и драмы у них в анамнезе, какие страхи их терзают. Мы вообще ничего не знаем о других, пока не окунёмся в их мир. И то, если они нас туда пустят.

Все остальные, впрочем, тоже ничего не знают обо мне. Они видят меня со стороны, и я для них вполне себе благополучный мужчина средних лет, путешествующий в компании молодой привлекательной особы женского пола. И выгляжу я очень даже спокойным и уверенным.

А всё потому, что поверхностный взгляд никогда не позволяет увидеть сути того, на что ты смотришь. Никогда. А если кто-то к тому же ещё тщательно скрывает, что там у него на самом деле, то тут вообще без вариантов. Только если очень постараться, и то не факт.

Я хороший тому пример. Причём речь не только о том, что я сижу сейчас с безмятежным видом, словно словил полноценный дзен, хотя внутри у меня творится чёрте что. Я вообще о своей ситуации.

Я живу под чужим именем в чужой стране, тщательно скрывая от всех своё прошлое. Его мне заменила биография парня, имя которого я взял. Мою настоящую историю знает совсем немного людей, буквально единицы. Анна одна из них.

Называть своё нынешнее имя большого смысла нет, оно для меня чужое. Я к нему привык и откликаюсь на него, как собака на свою кличку, но я с ним не сросся. Поэтому, если очень надо, называйте меня Дэн, мне это имя нравится больше.

И ещё, чисто для справки. Я не какой-нибудь там злыдень, замышляющий козни и прячущийся для конспирации под чужой личиной. Моя история совсем другая. Она про выживание и вынужденные поступки.

*** Я никогда не верил в судьбу, но иногда мне кажется, что она есть. По крайней мере, объяснить иначе то, как складывается моя жизнь, я не могу.

У меня было ничем особо не примечательное детство, прошедшее на фоне развала некогда могучей страны и последовавшего после этого эпического бардака. Хотя, если разобраться, жизнь моя в общем и целом мало чем отличалась от того, как живут люди в большинстве стран мира.

Крутой поворот в моей судьбе случился в университете, хотя я поначалу этого не осознал. Так часто бывает, что мы не сразу понимаем значение тех или иных событий и тем более вхождения в нашу жизнь людей, которые своим присутствием меняют траекторию нашего будущего. Это именно то, что произошло со мной.

В университет, в котором я учился, поступить могли далеко не все. Требования были предельно высокие, учёба тоже была не из лёгких. Я тянул, а вот другие... Был в нашей группе парень, назовём его Михаил, у которого с успеваемостью складывалось не очень хорошо. Он прилепился ко мне, поначалу чисто из сугубо меркантильных соображений. А потом, как это часто бывает, мы с ним понемногу сдружились и стали не разлей вода. Вместе ходили в походы, лазили в горы, осваивали управление яхтами и погружение с аквалангами.

Отец Михаила был влиятельным человеком в военном ведомстве, что-то связанное с разведкой. Я не слишком вдавался в эти тонкости, мои интересы лежали совсем в других областях. Но постепенно моя дружба с Михаилом затянула меня в тот мир, о существовании которого я даже не подозревал.

После выпуска Михаил предложил мне пойти работать вместе с ним в одну затихарённую контору, которая занималась кибербезопасностью. Защита данных, противодействие взлому сетей, сбор и анализ информации, всё то, чему нас учили в университете. Хорошая зарплата, отличные бонусы, перспектива на будущее. Я согласился.

По ходу дела выяснилось, что эта фирма на самом деле является дочерней структурой частной военной компании. Которая, в свою очередь, тесно связана с ведомством, которое возглавлял отец Михаила. Но это я узнал не сразу. А когда узнал, то выяснилось, что выскользнуть из этой системы мне уже не удастся. Тот самый случай, когда вход копейка, а выход рубль.

Чем мы занималиcь? Тем же, чем занимаются все подобные структуры по всему миру. Охраняли чувствительную информацию одних и воровали её у других. Чужие базы данных, переписки, внутренние отчёты, всё это становилось нам доступным. Мир вокруг оказался нежной паутиной, достаточно было одного клика, чтобы порвать её в нужном месте.

Если называть вещи своими именами, мы участвовали в войне компроматов, зарабатывая на этом совсем нехилые деньги. Торговля секретами это очень выгодный бизнес. Не могу сказать, что мне нравилось в этом участвовать, но приказы не обсуждаются, это я усвоил быстро. Да и вообще, по молодости о многом я просто не думал.

Постепенно наши задачи менялись. Нас всё больше и больше стали привлекать к работе «на местности», для выполнения чисто военных задач. В основном это были страны Ближнего Востока и Африки. В конце концов, мы входили в структуру частной военной компании, и задачи нам ставило её руководство. Меня это стало напрягать, но особого выбора у меня не было. Я слишком много знал, чтобы меня взяли и просто так отпустили.

А потом случилось неприятное. Нас использовали в тёмную, дав задание влезть в базу данных одного неприметного банка. Когда мы её вскрыли, там оказалась информация про делишки высших чинов военного ведомства. Речь шла про миллиарды, выведенные в офшоры через мутные схемы. Мы увидели то, что видеть было нельзя. И с этого момента вокруг нас начали рушиться стены, которые казались непоколебимыми.

Сначала сгинул наш начальник. Уехал в отпуск на море и там утонул. Типа, полез пьяным поплавать, не рассчитал свои силы, его утянула волна. Это был первый звонок.

Сразу после этого начались проверки и допросы, против нашего начальства завели уголовные дела. Нас с Михаилом выручил его отец, который подсуетился и отправил нас в зону боевых действий, подальше от всех этих разборок. Туда, где нас было не достать. Вскоре Михаилу помогли выехать в одну из стран Азии, где его след потерялся.

А потом я получил известие, что нашу группу отправили работать «на местности» в Сирию, где они погибли при странных обстоятельствах. Какая-то неразбериха, дружеский огонь, такое бывает. Накрыли огнём из ракетной установки.

Получалось, что из всех, кто имел доступ к той злополучной информации о коррупции в военном ведомстве, в живых остался только я. Был ещё Михаил, которого спрятали где-то очень далеко и надёжно. К тому же я был уверен, что наверху уже договорились о его безопасности, дав кому надо определённые гарантии. У меня такой защиты не было. Это был только вопрос времени, когда до меня доберутся.

Но жизнь полна неожиданных поворотов. Я помню, как тяжело взлетал наш транспортный самолёт. Как он натужно гудел, отрываясь от земли. Я помню чувство набора высоты перед тем, как в него попала ракета, взрыв, как самолёт стал падать.

Мне повезло, что ракета попала в хвост, а я был рядом с кабиной пилотов. Повезло, что самолёт поднялся буквально метров на двести, не больше. Что он набрал достаточно скорости для планирования и лётчики смогли быстро среагировать на ситуацию. Что при падении он не бухнулся грузной тушей на бетонку взлётной полосы, а по инерции пропахал мягкий чернозём, размытый неделей дождей.

Я очнулся уже в госпитале, под чужим именем. Отец Михаила об этом позаботился. Настоящий я для всех пропал без вести при крушении самолёта. Так меня перевели в категорию мёртвых.

Благодаря этому я смог выскользнуть из западни и перебраться в другую страну под новым именем. Никто меня, конечно, на вольные пастбища при этом не отпустил, всему есть своя цена, но всяко моё нынешнее положение несравненно лучше того, чем было до.

Другое дело, что можно взять новое имя и перебраться в новое место, но прошлое ты никуда не денешь и на новое не обменяешь. Твоё прошлое всегда остаётся с тобой.

*** Раньше я вспоминал о том дне часто, сейчас намного реже. Чего не скажешь про мои сны. Всё, что тогда случилось, все эти страхи и тревоги заглядывают ко мне ночными кошмарами по-хозяйски, словно это их жилплощадь и они там живут.

Я, конечно, стараюсь обходить свои воспоминания стороной, чтобы не нарваться на них лишний раз, но получается не очень. Память регулярно заваливается ко мне в виде старого подвыпившего друга с бутылкой в руках. Его никто не приглашал, однако он уверен, что ему приглашение точно не требуется, он может без него. И вытолкать этого друга потом тоже не очень получается, он упирается всеми копытами и всегда находит повод, чтобы задержаться ещё.

Причём каждый раз, когда я вспоминаю о случившемся, мысли мои начинают нарезать круги, похожие на «муравьиную спираль смерти». Это такой странный феномен, когда несколько муравьёв начинают без видимых на то причин бегать по кругу. Кто его знает, что на них находит, но занятие так увлекает окружающих, что постепенно к ним пристраиваются другие. Не успеешь моргнуть глазом, как по кругу носится уже целая орда, исполняя свою дикую лезгинку. Заканчивается это тем, что все бедолаги падают в изнеможении и умирают. Вот у меня в голове часто происходит что-то похожее, только вместо муравьёв по кругу шелестят мысли.

Почему это случилось со мной? Почему этот самолёт? Почему я не погиб, а отделался незначительными ушибами? Почему всё это произошло в такое удобное для меня время? Было мне это написано на роду или просто случайность? Что это вообще значит в плане моей дальнейшей судьбы?

Я уверен, что никогда не получу ответы на эти вопросы. Поэтому нашёл для себя простое объяснение и назвал его законом больших чисел. Когда есть вероятность того, что какое-то событие может произойти, то оно рано или поздно произойдёт. И чем выше вероятность события, тем чаще оно будет происходить. Вопрос только в том, в какой момент и с кем.

В этом суть закона больших чисел. Рано или поздно что-то происходит. И кто-то совершенно случайно это всё огребает. Почему он? Да ни почему. Просто выпало на него, и всё. Или, если посмотреть с другого конца, он просто в этот раз не смог увернуться. Всегда уворачивался, а тут не получилось. Бывает.

Там, где идёт война, закон больших чисел вообще неумолим. Самолёты взлетают и садятся, по ним стреляют. Вероятность того, что какой-то из них собьют, далеко не нулевая. Вот просто совсем не нулевая. И кому-то не повезёт оказаться в тот момент в том самолёте. Так получилось, что в тот раз была моя очередь.

Но это так, объяснение, которое я придумал для себя, чтобы каждый раз не ломать голову над такими вопросами. Как оно там на самом деле, я конечно не знаю. И никто не знает. Мы вообще мало что знаем.

*** По громкой связи объявили о начале снижения и скорой посадке в аэропорту Пунта-Каны. Народ зашевелился и загалдел. Анна закрыла ноутбук, спрятала в сумку и стала смотреть в иллюминатор. Я заглянул через её плечо в мир под нами. Самолёт заваливался на крыло, заходя на глиссаду. Внизу раскинулись квадратики полей с пальмами и сахарным тростником, поблёскивало на солнце море, бесконечной полосой шли белоснежные пляжи.

Две недели. Столько у нас есть на выяснение обстоятельств смерти Стефании, на другие дела, на знакомство с этим островом. Две недели. Ну что ж, рай земной, встречай нас, мы прилетели.

ГЛАВА 2

На выходе из здания аэропорта в толпе встречающих выхватили глазом невысокого плотного мужчину, державшего в руках лист бумаги с напечатанным названием «Миа Соль». Это был условный знак, что он ждёт нас. Не говоря ни слова, мужчина вывел нас на стоянку, подвёл к внедорожнику невзрачного серого цвета, передал ключи и также молча ушёл.

Я заглянул внутрь. Наши с Анной чемоданы, отправленные за пару дней до этого, аккуратно лежали в багажном отделении вместе с упаковкой питьевой воды. Я сел за руль, вбил в навигатор адрес, и мы поехали в сторону Баваро. Мы направлялись в ту самую гостиницу, где три месяца назад умерла Стефания.

Мир Доминиканы был ослепительно ярок. Даже в тёмных очках глаза ломило от сияющего света, солнце через боковое стекло машины жгло левую руку и лицо, и только работающий на пределе кондиционер спасал от жары за бортом.

Это был чужой для меня мир, с которым ещё только предстояло познакомиться. Привыкнуть к дорогам и что где расположено. Понять, как ведут себя люди. Установить личные контакты. Уяснить, что допустимо, а чего лучше поостеречься.

Без такого погружения в местные реалии мне вряд ли удастся обойтись. В любой команде должен быть человек, который ходит кругами с насупленной мордой, выискивая по углам собачьи какашки и прочее непотребство. Потому что кто-то должен их найти и сделать так, чтобы остальные в них не вляпались. Такой человек в нашей команде это я. Это другие могут легко катиться по жизни, бездумно хлопая глазками на творящуюся вокруг канитель, а у меня такой роскоши нет. Как ни крути, безопасность это моя сфера ответственности.

К тому же, учитывая деликатный характер нашей миссии, действовать нам предстояло предельно внимательно и по возможности не отсвечивая. Поэтому сначала нам нужно было осмотреться, напустить тумана и только потом уже начинать шевелить плавниками. И то, оглядываясь и прислушиваясь, прежде чем лупить со всей дури хвостом о воду.

*** До гостиницы оставалось совсем немного, и нужно было решать, едем мы туда или нет. Дело в том, что в нашем распоряжении была ещё вилла в горах и мы вполне могли поехать туда. Клиенты, для которых её сняли, прилетали через несколько дней, и до этого момента мы могли пользоваться ею как своей. Со всеми её просторами, комфортом, бассейном и полной уединённостью. Короче, взять и поехать дальше в горы выглядело очень даже заманчиво.

Я посмотрел вопросительно на Анну, слегка повернув голову в её сторону. Она ответила недоумённым взглядом, тоже слегка повернувшись ко мне, и на этом моя борьба с соблазнами закончилась. Как было изначально задумано, мы ехали прямиком в гостиницу, которая во всех наших раскладах играла ключевую роль. Так выходило, что начинать нужно было с неё, а времени на раскачку нам особо не дали. График нам составили плотный, причём плотный до предела.

Конечно, если бы наша работа сводилась только к выяснению обстоятельств смерти Стефании Мартинелли, можно было особо не суетиться. Прошло три месяца, как нашли её бездыханное тело, и при таких сроках несколько лишних дней погоды точно не делали. Наша спешка была вызвана совсем иными причинами. Помимо Стефании, нас на острове ждали другие дела, очень важные для тех, кто нас сюда послал.

Если что, мы с Анной люди в общем-то подневольные. Не крепостные, конечно, но рядом. Нам говорят, что делать, мы берём под козырёк и выполняем. В наглую отморозиться и слиться, если задание нам не особо нравится, такой роскоши у нас нет. Почему так, это уже отдельная история. Но такая вот система отношений в нашем отдельно взятом социуме. Короче, сильно не развыступаешься.

Задания нам спускают старшие товарищи, работающие под вывеской агентства «Андромеда Консалтинг Инк». Это та самая неприметная компания из пригорода Торонто, которая подрядилась провести расследование по делу Стефании для юридической фирмы «Рихтер, Бонд и Поллак» из Чикаго.

По факту они наши с Анной работодатели. Не совсем конечно работодатели в общепринятом понимании, но типа того. Сами они, к слову, тоже получают задания от других, более влиятельных товарищей. Те, наверное, тоже получают указания от кого повыше. Но как там всё у них устроено, меня не интересует и не волнует.

Моё дело выполнять то, что мне говорят. Это наша с Анной функция. Мы с ней что-то вроде кочегаров на океанском лайнере, благодаря которым он продолжает своё движение в ведомые только капитану дали, а наше дело подбрасывать уголёк в топку. Поэтому мы задания не обсуждаем, мы их исполняем.

На этот раз нам поручили разобраться с обстоятельствами смерти Стефании, попутно навесив ещё пару-тройку важных дел. Как раз эти дела и стали главной причиной нашей высадки в эти райские места. Можно не сомневаться, что без них я никогда не услышал бы имя Стефании Мартинелли, и мне не пришлось бы разбираться в том, что с ней стряслось. Но всё сложилось, как сложилось. В итоге мы на Доминикане, едем в гостиницу, и прямо с колёс приступаем к работе.

*** По дороге я заехал на небольшую плазу и припарковал машину около продуктового магазина. Пора было начинать осматриваться и знакомиться с местной фауной. Мы зашли внутрь и стали неспешно изучать полки. Взяли пару бутылок пива, Анна прихватила с собой ещё пару пакетов с чипсами и связку бананов.

Пока расплачивались, Анна завела с кассиром разговор на тему, безопасно ли пользоваться тут такси, как вообще по ночам обстановка и каковы шансы у такой девушки, как она, нарваться на неприятности после ночного загула в клубе. Не в том смысле, что где бы тут она могли гарантированно поиметь приключения, желательно сксуального характера, а наоборот, как не влететь во что-то совсем неприятное.

Я ждал её снаружи, чтобы не мешать разговору. По соседству с магазином располагался лаундж-бар, и недалеко от его входа группа молодых крепких парней на мотоциклах расслабленно проводила время, изредка бросая пытливые взгляды на проходящих мимо.

«Местные таксисты», — догадался я. Есть такая тема на Доминикане, такси для бедных. Садишься с парнем на мотоцикл сзади, крепко обнимаешь его мускулистое тело, словно у вас любовь и всё такое прочее, и он везёт тебя куда скажешь. Дёшево, пробки на дорогах уже не волнуют, да и дороги могут быть совсем не дорогами, а тропинками или вообще чёрте чем, лишь бы протиснуться.

В общем, для местных куда-то добраться самое то. Чувствуешь себя при этом конечно напарником камикадзе, который рыщет по просторам океана в поисках авианосца, чтобы воткнуться в него. Зато дёшево и удобно. Если не думать о том, чем может закончиться такая лихая поездка, то всё просто чудесно. Я бы даже сказал, что всё просто ханки-дори. И да, мотоциклы у парней конечно не Харли-Дэвидсон и не Дукати, а что-то очень сильно недорогое, вроде мопедов. Но ездит, а это главное.

Ещё я подумал, что парни явно барыжат кокосом и прочими запретными удовольствиями. Это вообще у таксистов популярная тема, везде и всегда, приторговывать какой-нибудь запрещёнкой. К примеру, если посреди ночи в городе приспичило купить бухло, то надо сразу к таксистам, они не подведут. Причём неважно, про какой город мира я говорю.

У этих ребят вид был как раз такой, соответствующий. Были они из той породы, которых стоит только попросить, как они тут же вытянут для тебя зайца из шляпы или найдут за ухом сверкающий пятак. Одним словом, кудесники.

Поймав несколько изучающих взглядов в свою сторону, я решил, что пора, и не спеша направился к ним. Они разом замолчали и выжидательно уставились на меня.

Для начала я перед ними основательно расшаркался. В том плане, что сами мы не местные, а вы тут явно всё знаете. Вот по вам прям видно, что кроме вас тут никто ничего умного не скажет, поэтому «пор фавор», подскажите. Типа, как тут ездить, как с полицейскими дела решать, сколько давать чтоб отстали.

Пока я пытал их на дорожные темы, подошла Анна, что сразу изменило динамику разговора. Если со мной парни разговаривали со снисходительным тоном, типа «ну слушай, так уж и быть, объясним тебе, убогому», то с Анной они сразу включили режим павлина. Горделивая осанка, небрежные манеры людей, знающих себе цену и желающих понравиться, хвост веером.

Короче, типичное поведение мужиков в присутствии привлекательной женщины. Даже если шансы на то, что им с этого что-то обломится, скажем так, не сильно высокие. А Анна... Она умеет этим пользоваться.

К концу разговора мы уже знали, где нам искать туры в места, куда обычно туристов не возят, где можно купить по дешёвке телефоны, в каких магазинах стоит закупаться продуктами, и какие бары лучше обходить стороной. И вообще, если что, обращайтесь, всё организуем. Причём предлагали они свою помощь с таким видом, словно их возможности были безграничны. Вижу цель, не вижу препятствий, вот это вот всё.

Когда мы с ними попрощались и сели в свою машину, Анна одобрительно сказала:
— Хорошо сработал. Эти теперь разнесут про нас по всей округе. К концу дня все будут знать, что мы тут делаем.

Я согласно кивнул. На это и был расчёт. Этот наш разговор с местными был началом операции прикрытия, и мы провели его совсем неплохо.

*** Скажем так, окружающим совсем не обязательно знать, с какой целью мы прилетели на остров. Поэтому важно, чтобы наши телодвижения не вызывали лишних вопросов. Этим мы должны были озаботиться в первую очередь.

Есть такая басня про волка в овечьей шкуре. Сдаётся мне, что это вообще библейская история, но пусть будет басня. Короче, жил-был в лесу хитрый волк. Однажды до него допёрло, что носиться по лесу за зайцами это не самое умное занятие, куда проще таскать овец из пасущегося неподалёку стада. И лучше всего для этого незаметно пробраться в него, прикинувшись своим.

Надел волк на себя овечью шкуру, начал блеять, как получается, хвостиком помахивать, изображать из себя няшную овечку. И что бы вы думали, план сработал. Овцы на всё это купились, начали с ним водить дружбу и вообще бог весть что намечтали себе об их совместном будущем. И всё у волка было хорошо, пока не объявился пастух. Тот быстро во всём разобрался, от души отмудохал серого и погнал его за синие леса, за высокие горы.

История, понятное дело, носит нравоучительный характер. Будьте осторожны, не доверяйте словам и внешнему виду, ибо за ними могут скрываться недобрые намерения и всё такое прочее.

Для детей такое в самый раз. Для взрослых уже нет. Если человек до понимания таких простых вещей не допёр сам, перепрыгнув из юности во взрослые дяденьки, то умные слова он уже не усвоит и не переварит их в житейскую мудрость. Тётенек, кстати, это тоже касается. Такая публика вряд ли даже уловит аллегорию, что в басне под овцами имеют в виду людей.

Однако эту басню можно прочитать по-другому, в совсем иной парадигме. Например, как инструкцию для волков.

Чему нас учит басня? Что овцы в массе своей существа тупые и невнимательные. Пастух вот сразу волка вычислил, а овцы ему глазки строили и тёрлись об него боками. Обмануть таких проще простого. Это, конечно, браконьерство в чистом виде, но естественный отбор никто не отменял.

Второй урок состоит в том, что мимикрия и неразглашение своих намерений это самый простой путь добиться желаемого. Если бы волк пришёл к овцам как есть и честно сказал, что он тут пообедать, это была бы совсем другая история. Но волк был умнее, поэтому прикинулся овцой. Когда нужно было блеять, он блеял, как бы трудно ему ни давался вокал. Когда нужно было жрать траву, он её жрал, хотя ни разу не вегетарианец.

Однако встаёт вопрос. Если волк такой умный, чего он тогда спалился перед пастухом? А всё потому, что плохо подготовился. Для овец его представление зашло на ура, а вот пастух сразу отметил, что овца какая-то неправильная. Блеет не в той тональности, траву жрёт без аппетита, шныряет меж овец странной походкой. Как бы там ни было, волчий экспромт для пастуха не прокатил.

Вывод такой, что волку нужно было репетировать дольше, чтобы вжиться в роль овцы. Либо изображать не овцу, а что-то похожее на себя. Например, прикинуться пастушьей собакой. И это очень хорошее решение. Чем ближе к тому, кто ты есть, тем надёжнее твоя легенда.

Понятно, что басня про волка в овечьей шкуре это не «Искусство войны» Сунь Цзы, но мудрости в ней тоже хватает. Если, конечно, умеешь правильно читать.

Вот, к примеру, смерть Стефании. Очевидно, что копаться в этом деле нам просто так никто не даст, на острове всем заправляют местные. При первом же намёке на то, что два непонятных персонажа начали тут играть в детективов, нам сразу же организуют профилактическую беседу и погонят с острова ссаными тряпками.

Мы также слабо представляли себе, с чем имеем дело. Смерть Стефании, при всей своей обыденности, сопровождалась рядом плохо объяснимых странностей, что наводило на подозрение о неслучайности произошедшего. А уж когда речь заходила о монете, которую она нашла, и которая вдруг пропала после её смерти, тут вообще можно было предполагать всякое.

На кого мы могли выйти в процессе расследования? Да на кого угодно. Мы только знали, что за всей этой историей могут стоять люди, с которыми лучше не пересекаться.

Поэтому, если уж нам позарез нужно было покопаться в местных почвах, делать это стоило на цыпочках и шёпотом. Для этого как раз и придумывают легенды. Математика здесь простая. Любые шум и гам привлекают внимание, это без вариантов. Но если к тебе это не имеет никакого отношения, то пусть себе шумят. Главное, чтобы это не несло никакой угрозы. Так вот, задача легенды убедить в том, что ты не представляешь никакой опасности.

В случае с волком его легенда сводилась к демонстрации стаду, что он такая же овца, как они. Он вырядился в овечью шкуру, блеял и аппетитно хрустел травой, что овцам вполне зашло. Они от него получили объяснение, кто он такой, и на этом успокоились.

Люди, по сути своей, те же овцы, примитивные и ленивые. Никто из них глубоко копать не любит. Им важно удовлетворить изначальное любопытство, получить более-менее внятное объяснение, после чего они быстро теряют интерес и успокаиваются.

Поэтому любая легенда это по сути своей объяснение, кто ты такой и чем ты занимаешься. Она должна быть простой и понятной, исключающей любые двусмысленности. У нас с Анной такая легенда была.

*** На самом деле это конечно легенда Анны, она под ней работает уже лет десять, а меня к ней пристегнули совсем недавно. Вот как начал я работать с Анной, так меня сразу туда и вставили. И никогда ещё наша легенда нас не подводила. Потому что всё в ней максимально продумано и плотно прикручено к тому, что есть на самом деле. Как ни крути, самая лучшая ложь это та, что максимально приближена к правде. Так меньше шансов что-то упустить и спалиться.

Анна всем и всегда представляется специалистом по разрешению кризисных ситуаций и восстановлению подмоченной репутации. Во-первых, звучит это солидно. Во-вторых, формально это чистая правда, поскольку она владеет небольшой маркетинговой компанией «Анна Морель Медиа Инк»

По документам я трудоустроен в этой компании специалистом по цифровым технологиям. Если перевести на человеческий, то я отвечаю за все виды съёмок и дальнейшую их трансформацию во что-то приличное, что можно показать клиенту.

Это, собственно, и есть наша легенда. Два несостоявшихся таланта, не до конца вышедших из леса юношеских грёз на поляну взрослой жизни и продолжающих жить мечтой сотворить в один день нечто звонкое. Отсюда громкие титулы на визитках, потуги на важность, а на деле мелкотравчатый бизнес снять рекламный ролик и написать пару хвалебных статей для профильных сайтов. В рамках этой легенды я бегал со съёмочной аппаратурой, светом и микрофонами, в то время как Анна изображала из себя диву от журналистики.

Короче, два безобидных недоразумения, которые занимаются сущей ерундой. На которых можно не обращать особого внимания, даже если они по своему недоумию лезут куда не надо. Это именно то, чего мы добиваемся, выглядеть травоядно.

Второй важный момент при создании легенды это возможность её проверить. С этим у Анны тоже всё в порядке, легенду для неё лепили чуть ли не с детства. Поэтому в интернете о ней можно найти много всякого разного, но ничего лишнего.

Школьные фотографии. Фотографии студенческих лет. Она на отдыхе с матерью. Тусовки с друзьями. Она заканчивает университет, начинает работать журналистом в известном журнале. Статьи за её именем. Обучение на юриста, работа в юридической фирме. Она со своим парнем. Потом с другим парнем. С подругами на отдыхе. Она открывает собственный бизнес. Перечень рекламных кампаний, в которых принимала участие.

По итогу получается история талантливой девочки, решившей, что сама сможет лучше, чем работать на дядю. Или история талантливой девочки, не рассчитавшей свои силы, упустившей свой шанс и оставшейся к тридцати четырём годам с неясными и во многом грустными перспективами. Но это уже как посмотреть.

Короче, у Анны очень хорошая легенда. Надёжная, понятная и легко проверяемая. У меня, конечно, с этим не очень. Я бы даже сказал, совсем не очень. Но я иду вторым номером, поэтому по мне вопросов обычно не возникает. К тому же я профессионально работаю с аппаратурой, это хорошо видно со стороны.

Если что, снимаем мы всегда без дураков. Отснятый материал уходит работающим на Анну мальчикам и девочкам, которые колдуют над ним и создают вполне съедобный продукт, за который потом клиенты платят деньги. Поэтому возьмись кто копать фирму Анны на предмет, что это вообще такое, за результат мы можем не переживать. Для всех это будет не сильно процветающее, но вполне жизнеспособное предприятие, которое реально существует и зарабатывает.

В рамках этой легенды мы прилетели на Доминикану готовить рекламу об отдыхе на острове. Заказчиком выступала местная туристическая ассоциация, которой нужно было срочно спасать репутацию гостиниц, у которых что-то пошло не так. Заказ, понятное дело, нашли не мы, нам его подогнали наши работодатели.

*** Хотя Доминикана популярна у отдыхающих, совсем безопасной её не назовёшь. Видимо, основная причина этого бедное население. Несмотря на хорошие темпы роста доминиканской экономики, нищеты тут ещё с избытком, а это прям жирный такой бульон для всякой преступной суеты.

Пиратское прошлое Тортуги тоже явно не забыто. Население здесь по факту живёт как бог на душу положит, к законопослушному поведению оно толком не приучено. Вдобавок ко всему солидные люди сделали из острова перевалочную базу, через которую из Южной Америки в остальной мир перетекает кокаин. И вообще, здесь творится много такого, о чём особо не принято распространяться. Так что криминал тут чувствует себя вполне комфортно.

Как бы там ни было, Доминикана регулярно попадает в список стран, где рекомендуется проявлять повышенную бдительность и не сильно расслабляться. Другое дело, что такой ахтунг творится не везде. Он есть, но не так, чтобы повсюду. Внутри туристических зон, где отели и всё заточено на отдыхающих, там ситуация достаточно пристойная, за этим власти следят.

Тем не менее, туристы на Доминикане умирают. Не так чтобы много, но умирают.

Чему, конечно, есть объяснение. Едут сюда все подряд, со всеми своими противопоказаниями, а тут им сразу жаркий влажный климат, алкоголь в неограниченных дозах, тропическая зараза и повышенные физические нагрузки. Скажем так, не самая лучшая комбинация для слабого организма. Это как раз то, чем объяснили смерть Стефании.

Убийства туристов тоже случаются, в дополнение к ограблениям и изнасилованиям. Но тут такое, подвиги Красной Шапочки повторять ни к чему, ходить по лесу одному среди ночи это лишнее. Ибо нет такого понятия, как излишняя осторожность. Но отдельные отдыхающие про это забывают и ведут себя слегка опрометчиво.

Ещё одна беда Доминиканы это пищевые отравления, от которых люди мрут даже в гостиницах. Так-то обычно всё ограничивается затяжным поносом и душевным диалогом с унитазом на тему «вылазь, чудище морское, я тебе жрать принёс». Но раз на раз не приходится, у кого-то организм говорит «я так больше не могу» и отказывается жить. Это я всё к тому, что здесь хоть и рай, но бессмертием тебя здесь никто не одаривает.

Но это как бы общий фон. Другое дело, что время от времени на острове неожиданно наблюдаются статистические аномалии, когда количество смертей среди отдыхающих заметно подпрыгивает. Это, естественно, стараются замять, но получается далеко не всегда.

И вот тогда по информационному морю начинают гулять гневные волны, в шуме которых можно хорошо слышать выкрики гордых альбатросов «да они людей палёным алкоголем травят!» или «да там зараза в каждой тарелке!». После этого курортная индустрия острова сразу же начинает проседать и просить о пощаде.

Вот на фоне такого очередного апокалипсиса Анне обломился неплохой заказ на съёмку рекламных роликов об отдыхе на Доминикане и продвижение их в соцсетях. Так мы с ней оказались на острове, две неприкаянные души с большими планами, ради которых нам предстояло прочесать тут всё вдоль и поперёк, чтобы показать все прелести этого чудесного места.

Такое вот у нас было красивое объяснение, что мы тут делаем. Самое главное, всё в нём до единого слова было чистой правдой.

*** Однако легенда дело такое, пока о ней не расскажешь, никто о ней не узнает. Поэтому нашей первостепенной задачей было донести её до окружающих. Чтобы все о ней узнали, прониклись, не задавали лишних вопросов, на нас не обращали внимания и не мешали нам работать. Это та самая операция прикрытия, ради которой мы едем в гостиницу, а не на виллу.

Для всех мы с Анной приехали на остров снимать рекламный материал. Именно так должны думать люди вокруг нас. Пока они так думают, мы по-тихому выясняем обстоятельства смерти Стефании, что вообще здесь происходит и почему мрут люди. Особенно нас интересовал вопрос, почему некоторые из них мрут без видимых на то причин.

Но у нас, помимо этого, есть и другие дела. Сможем ли мы их провернуть, прикрываясь только легендой про рекламную съёмку? Вряд ли. Как только мы начнём задавать неудобные вопросы и лезть куда не надо, это может вызвать недоумение и беспокойство. В этом случае нам придётся объяснять особо проницательным, что мы тут разобраться со смертью девушки. Мы будем вынуждены раскрыть им нашу историю про расследование.

Фокус в том, что это тоже легенда. Потому что основная задача у нас не Стефания и не расследование. Задача у нас немного другая. Я бы даже сказал, совсем другая. Такая, которая требует надёжной легенды, наложенной на другую, не менее надёжную легенду.

Несомненно, нам придётся заниматься всем, что мы заявляем. Тут без вариантов. Любая легенда требует ответственного отношения к себе. Поэтому рекламу мы снимем, со Стефанией разберёмся. Однако есть один нюанс. Если мы с этим справимся, то будем молодцы, нас похвалят. Если у нас получится не очень, никто нас особо ругать не будет. Потому что, повторю, главные задачи у нас совсем другие, и вот с ними нам облажаться никак нельзя.

*** Мы подъехали. Я припарковался на стоянке перед гостиницей, и мы поволокли свои чемоданы к стойке. Всё выглядело вполне пристойно. Большая ухоженная территория со своим куском пляжа, несколько трёхэтажных корпусов, пара бассейнов и много тенистых пальм. На ближайшие дни это станет нашим домом. Как по мне, совсем неплохой вариант.

ГЛАВА 3

На обустройство и распаковку чемоданов ушло минут пятнадцать, не больше. Про себя я отметил, что в номере было воздушно и просторно. Не так чтобы прям совсем разгуляться, но вполне достаточно места, чтобы не биться об углы кровати и не спотыкаться о чемоданы.

Сполоснувшись наскоро в душе, я натянул на себя шорты с майкой и брякнулся на кровать, не расправляя её, прямо поверх покрывала. Спать я не собирался, мне нужно было вытянуться во весь рост, чтобы унять боль в спине. Старые травмы давали себя знать всё чаще, и это меня начинало беспокоить.

В молодости про здоровье мало кто думает. Типа есть и есть, куда оно денется. Скорее наоборот, присутствует соблазн ставить над собой эксперименты, насколько ты бессмертный и где те пределы, которые тебе не одолеть. Всё это конечно следствие детской глупости, неконтролируемого любопытства и недостатка опыта. Но это такая дорожка, по которой проходят все. Ну или почти все. Я не исключение.

Потом мы становимся мудрее и осторожнее, но уже поздно. Здоровье начинает чахнуть, тело ведёт себя как пьяный клоун, у которого из рук валится гармошка и спадают штаны в самый неподходящий момент, и ты начинаешь корить себя матерными словами за прежние безрассудства. Я в это состояние почти вкатился. Ещё не совсем, конечно, но уже где-то рядом. И меня это совсем не радовало.

В дверь постучали условным стуком — два коротких, два длинных.
— Открыто! — крикнул я, продолжая валяться на кровати.

Зашла Анна, осмотрела комнату. Подошла и улеглась рядом со мной.
— У меня комната получше будет, — сказала она. — У меня вид на океан, она больше. Вообще как-то поприличнее выглядит. Так что будем встречаться у меня.

Если она говорит, что будем встречаться у неё, значит так и будет. Она у нас за главную. Я так, мелкота на подтанцовке, вспомогательный персонал.

Тут конечно я слегка прибедняюсь и юродствую, никто ко мне так не относится, тем более Анна. Но статус в организации у неё реально повыше моего будет. Хотя бы потому, что я к ним прибился совсем недавно, в роли подкидыша, а она им своя считай с момента рождения. Так что весь этот пасьянс явно не в мою пользу.

*** Как меня угораздило во всё это вляпаться? Я бы объяснил это так — борьба за выживание и череда вынужденных шагов. Когда у меня начались неприятности, я должен был умереть, чтобы не сгинуть. И я умер. По крайней мере, так записали в бумагах. Типа пропал без вести при выполнении боевого задания. После этого я очнулся в госпитале под чужим именем, и меня огородами и оврагами, через соседнюю нейтральную страну, смогли по-тихому переправить в Канаду.

Там меня передали из рук в руки структуре, которой как бы официально не существует, но которая имеет очень даже приличные возможности и хорошие связи. В том числе связи среди отдельных представителей военных ведомств в разных странах. Насколько я могу судить, отец Михаила был каким-то образом связан с этой структурой или даже входил в неё. Насчёт входил, это только мои догадки, конечно. Как всё обстоит на самом деле, я не знаю, мне никто ничего не объяснял.

Факт тот, что меня по рекомендации моих покровителей в эту очень закрытую структуру взяли. Как так получилось, что там они про меня наплели, сам до сих пор не пойму. Сейчас-то я знаю, что попасть в нашу организацию со стороны практически невозможно, там только свои. Я в какой-то степени аномалия.

Так я оказался в помощниках у Анны, которая как бы работает сама по себе, но в то же время подчиняется указаниям, полученным сверху. Про саму структуру я знаю немного, считай самую малость. Только то, что мне по каплям выцеживает Анна и наши начальники из «Андромеды», с которыми мне приходится общаться довольно часто.

В целом порядки в нашей организации не сказать чтобы очень строгие, скорее наоборот, но основные принципы во многом близки кодексу якудзы. Но это, как я понимаю, общее место для всех организаций такого рода, по другому им не выжить.

По крайней мере, разболтать важные секреты, отказаться от выполнения задания или отойти в сторонку, когда речь идёт о выживании организации, это точно не рекомендуется делать. Судя по намёкам и общему настроению, после такого можно исчезнуть и никто тебя уже никогда не найдёт. Может, конечно, на деле всё не так драматично, но я проверять на себе такое точно не хочу.

И вообще, пока меня всё устраивает. Единственный вопрос, который меня мучает, это выпустит ли меня структура из своих лап, если я решу отойти от дел. Но искать ответ на этот вопрос мне пока рано. Время ещё не пришло.

Поэтому я просто делаю то, что умею, стараясь быть полезным. И дружу с Анной. Что делать совсем несложно, она реально классная.

*** Полежав немного, Анна поднялась и лёгким кивком головы дала понять, что хватит валяться, дел невпроворот. Я тоже встал, сгрёб в сумку всё, что требовалось для съёмки, и мы вышли из прохлады комнаты на тропическую жару.

Солнце светило бешеным фонарём, редкие облачка где-то у горизонта никак не помогали, и от всего этого пекла спасал только лёгкий бриз, который шёл со стороны океана.

Прогулка у нас была чисто оценить обстановку и немного засветиться. Нам нужно было нести нашу легенду в массы. Поэтому первым делом мы пошли в главное здание, где в продуваемом насквозь лобби располагалась стойка администрации. Там же был вход в основной ресторан, куда народ стекался на завтраки и прочий водопой. На втором этаже здания располагался бар с шикарным чёрным роялем в холле. К инструменту прилагалась худенькая мулатка в красном платье в белый горох, душевно исполнявшая Листа.

Я активно снимал. Если что, быть фотографом это очень хорошее прикрытие. Хотя ты мозолишь всем глаза, на тебя не очень-то обращают внимание. Точнее, сначала тебя очень даже замечают, а потом уже нет. Ты как уборщица, которая у всех на виду, а спроси про неё, никто ничего не вспомнит.

Вот Анна другое дело, её как раз все запоминали. Время от времени она вставала в расслабленную позу и по очереди на английском и французском бодрым голосом со счастливым видом рассказывала взахлёб, как здесь умопомрачительно хорошо.

Получалось у неё абсолютно естественно, профильное образование журналиста и опыт делали своё дело. К тому же девушка она была видная, молодая и задорная, и даже если бы она принялась нести отборную чушь, рекламный ролик вряд ли от этого стал бы хуже. Как ни крути, рекламу смотрят, а не слушают. Но Анна, ко всем своим достоинствам, была ещё весьма умной девушкой, поэтому говорить у неё получалось тоже складно.

Так, не спеша, с длительными остановками, мы прошлись по территории гостиницы и дошли до пляжа. По ходу мы выяснили всё, что нам было нужно. У нас сложилось полное представление, где расположены бассейны с барами, где находятся другие рестораны, из каких корпусов туда обычно стекаются для пропитания отдыхающие, кто какие экскурсии предлагает.

Естественно, к поездке мы готовились, изучив в том числе план гостиницы и что расположено вокруг. Но без увидеть вживую картинка была неполной. Это вообще универсальное правило — пока ты не побывал на месте и не пощупал всё своими ручками, не посмотрел своими глазками, не понюхал и не попробовал на вкус, все твои абстрактные знания мало чего стоят. Сейчас, неспешно гуляя по территории, мы понемногу проникались атмосферой этого места и начинали его чувствовать.

Мы знали, что Стефания в ту ночь, когда умерла, вернулась из клуба примерно в два часа утра. Нас интересовало, могла ли она после этого попереться ещё в какой-нибудь бар на территории гостиницы и набраться там какой-нибудь дряни, которая добила её. Также мы хотели оценить вероятность события, что её обобрали в ту ночь на территории гостиницы, отобрав у пьяной девушки телефон и монету. Из тех наблюдений, что мы сделали, получалось, что вряд ли.

Мы накинули несколько кругов вокруг того корпуса, где она жила. Прошлись по тем дорожкам, по которым она ходила. Заглянули в бар поблизости и выяснили, что он после часа ночи не работает. Анна по ходу устроила флирт с барменом, кокетничая и томно заглядывая ему в глаза. Он в ответ на её игривые расспросы так же игриво объяснил, что ходить по пляжу вечером безопасно, тут вокруг охрана, и вообще такой девушке, как она, переживать особо нечего. На такую красоту никто руку не поднимет и плохое ничего не сделает. Особенно если с ней будет такой парень, как он.

Когда мы вышли из бара, Анна осмотрелась по сторонам и сказала деловито:
— Пошли искать кладоискателей. Заодно по берегу прогуляемся, посмотрим, что тут и как.

Хотя время шло к вечеру, на пляже было достаточно много людей. Кто-то гулял, как мы с Анной. Кто-то продолжал загорать на лежаках, подставив тело лучам заходящего солнца. Кто-то чинно сидел с бокалом за столиками, расставленными вдоль гостиничных территорий. Большая компания виндсёрферов дружно ловила ветер в раздуваемые паруса, по очереди уходя под ними на досках в начинающий волноваться океан.

Ветер поднимался всё сильнее. Он трепал волосы и нёс солёную взвесь с гребней волн, шедших бесконечной чередой со стороны океанских просторов. Волны поднимали со дна песчаную муть и с громким вздохом шлёпались всей своей тяжестью о берег, в желании выплеснуться как можно дальше. Очки из-за ветра покрывались мелкой моросью, их приходилось постоянно вытирать. По-хорошему, их надо было бы снять, но солнце продолжало слепить буйным сиянием с упорством маньяка, не обращая внимания на набегавшие от горизонта тучи.

Я обратил внимание на пару немолодых уже людей, затянутых в гидрокостюмы, с наушниками на голове и металлоискателями в руках. Они бродили по щиколотку в воде, обдаваемые набегающими волнами, с черпаками на длинных палках. Ими они загребали песок и подносили к металлоискателям.

Я прикинул, что ребята этим делом явно занимаются серьёзно и вся их амуниция стоит наверное весьма неслабо. Но это так с любым увлечением. Стоит только заняться чем-то на хорошем уровне, с закосом на профессионалов, и деньги из кошелька сразу понесутся со свистом. Ибо совершенству нет предела, а остановиться трудно, когда тебя грызёт желание изнутри.

Всё это время Анна раздражённо бухтела про дурацкий ветер, из-за которого ей придётся сегодня отмывать голову от соли; про дурацкую влажность, из-за которой она потеет как свинья перед убоем; про дурацкий песок, который уже давно набрался ей в туфли и теперь безбожно натирает её ноги; и вообще про всё, что попадалось ей на глаза. Есть у неё такое в характере, разнести всё по кочкам, если что-то не по ней.

Я шёл молча, не обращая особого внимания на её бубнёж, перекрываемый шумом волн и ветра. Снимать было бесполезно, объектив буквально через пару секунд покрывался слоем солёной сырости, и я уложил камеру в сумку. Я просто брёл и глазел по сторонам, вдыхая морской воздух.

Мимо нас прошли два пацана с немецкой овчаркой. Я от души пожалел собаку, попавшую совсем не в тот климат. Ей бы туда, где снег, где с утра изо рта пар от свежего морозца, вот это вот всё. А здесь ей точно не место, под душным куполом жарких тропиков, у тёплого беспокойного солёного океана. Если что, собак я люблю. Гораздо больше, чем людей. Святые создания, преданные и добрые, не то что люди.

*** Наконец Анна утихла. Мы дошли до нужного места и теперь оставалось найти тех, кого мы искали.

Вдоль пляжной зоны шёл ряд дощатых сараев, выкрашенных в весёленькие цвета, из которых местные вели свой незатейливый бизнес для отдыхающих. Здесь давали напрокат всякие причиндалы, предлагали куда-нибудь свозить или организовать маленький праздник, обещая превратить отдых во что-то яркое и запоминающееся. Короче, если душа желала услад, то это сюда. За этими сараями стояли строения посолиднее, из бетона, где в таких же мелких лавках продавали туристам всякий нужный и ненужный хлам.

Среди этого рассадника дикого капитализма в его незамутнённых формах, густо заквашенного на местном колорите, нас интересовала одна конкретная артель. Нам нужны были ребята, которые вывозили отдыхающих на дальние пляжи и острова для поиска сокровищ, попутно обеспечивая их металлоискателями и прочей амуницией. К ним у нас был деликатный разговор.

По имевшейся у нас информации, именно с ними Стефания была в той поездке, где ей повезло найти старинную монету. Через них мы хотели выяснить, где была сделана находка и как это произошло. Как минимум, мы хотели услышать их версию случившегося. Также не лишним было понять, что это за ребята, чем занимаются по жизни, что знают о монете и как могут быть связаны с её пропажей.

Интерес к этой монете у нас был неспроста. Выяснение обстоятельств её находки и дальнейшей пропажи входило в перечень наших основных задач на острове. Именно история с монетой привлекла внимание тех людей, которые запустили процесс расследования обстоятельств смерти Стефании, направив нас на Доминикану.

Сама Стефания этих людей совершенно не интересовала. Им была важна только монета. Точнее, история, стоявшая за ней, и кто мог быть в неё вовлечён. Расследование обстоятельств смерти Стефании и рекламные съёмки были нужны лишь для отвлечения внимания. На деле они служили исключительно одной цели, чтобы никто не мешал нам копаться в теме с монетой и не догадался об истинных причинах нашего интереса к ней.

Так что разговор с парнями из артели нам предстоял деликатный и напряжённый, примерно как езда на велосипеде по скользкому льду со стаканчиком горячего кофе в руках. Нам нужно было вытянуть из них информацию по максимуму, при этом не дав ни малейшего повода заподозрить нас в интересе к этой монете.

Такие беседы в обязательном порядке требуют исполнения брачных танцев журавлей в качестве прелюдии. Стоит только бухнуть вопросом без предварительных поглаживаний по приятным местам, и твой визави сразу же закроется так, что потом из него никакими угрозами и посулами уже ничего не вытащишь. Поэтому, чтобы вышло по душам, сначала следует познакомиться, приучить к себе, выстроить доверительные отношения, и только потом начинать играть в доброго следователя. По-другому это не работает. Всё требует терпения и времени, с хороводами и задушевными песнями.

*** Нужную нам артель мы нашли быстро, она здесь такая была одна. Помимо металлоискателей они выдавали напрокат ещё и снаряжение для подводного плавания. Выглядело так, что ребята кладоискательством занимались вполне профессионально. Что они не только в песке на берегу ковыряются, а лезут прямиком на глубину, где притопленное богатство испанских колоний терпеливо манит со дна своим тусклым блеском.

Как по мне, схема их бизнеса выглядела очень даже элегантно. По крайней мере, как я её себе представил.

Сначала ты набираешь толпу отдыхающих, которые тебе платят деньги. Потом вывозишь их на дикий берег, даёшь в руки металлоискатели и пускаешь просеивать для тебя песок. Дальше смотришь, кто что нашёл. Если вдруг случается интересная находка, берёшь берег на заметку. По карте течений рассчитываешь, откуда могло принести найденное богатство и где может лежать тот затопленный галеон, из которого начали сифонить ценные ништяки. А дальше навешиваешь на спину баллоны, суёшь в рот регулятор и начинаешь барражировать дно.

Короче, выглядело всё очень красиво. Конечно, у этих парней могло быть устроено всё иначе, но сложившаяся в моей голове схема мне очень даже нравилась.

Проторчали мы в этом сарае достаточно долго. Беседа вещь такая, спешки не любит. Анна откровенно строила парням глазки, вдвигая им историю про съёмку рекламных видосов с толстыми намёками, что можем сделать и для них. Я исполнял роль восторженного романтика, который заходился от рассказов про поиск сокровищ, показывая всем своим видом, что готов слушать их бесконечно. Парням такой интерес льстил, и они не закрывали ртов. Так, к концу разговора, мы были уже в курсе, кто они такие, чем занимаются и чем дышат.

Всё шло хорошо, и в какой-то момент у меня даже возник соблазн начать задавать интересующие нас вопросы. Но я сдержался. В таких ситуациях лучше не гнать. Тем более нам по-любому нужно было осмотреть место находки монеты вживую, не привлекая внимания. Для этого разумнее всего было съездить с ними на экскурсию в составе группы.

На нашу удачу, на утро у них были свободные места. Группу вывозили на дикий берег, где мы на выбор могли побродить с металлоискателем или поплавать на досках вдоль пляжа. Оказывается, они ещё и доски давали в аренду. Мы заплатили стоимость поездки, получили расписку и пошли обратно в гостиницу.

Я шёл и думал о том, что пока всё складывалось вполне удачно. Мы провели съёмку, засветились, нас явно запомнили. Мы наладили отношения с парнями, которые непосредственно связаны с находкой монеты. К тому же выглядело так, что их можно будет привлечь к ещё одному мероприятию, важному для нас, что заметно облегчало нашу задачу.

Анна тоже шла молча, думая о своём. Только когда мы дошли до своей гостиницы, она неожиданно сказала:
— Слушай, что-то я проголодалась. Давай заскочим в ресторан.

Я согласно кивнул и мы направились к главному корпусу. Несмотря на накопившуюся усталость и желание как можно быстрее брякнуться в постель, поесть нам не мешало. Ещё я думал о том, что спокойные дни у нас наступят теперь нескоро.

▲